— Сегодня он не приходил в себя, — сказал Карим. Помолчал и добавил: — Теперь уже скоро. Не сегодня-завтра. Держись.

Габриэлян кивнул, пожал на прощание Кариму руку. Закрыл дверь.

Он не собирался "держаться", потому что никуда не падал. Дед сегодня еще на шаг подошел к смерти, но от этого Габриэлян нисколько не чувствовал себя хуже. Вот пару недель назад пожелание было весьма в жилу: деда словно раскупорило, и спать он внуку не давал. Казалось, едва Габриэлян закрывал глаза, как раздавалось хриплое: "Са-а-ша-а! Я обосрался!". читать дальше

Жара ощущалась как давление, как прикосновение к коже еще одного слоя ткани, легкой, чуть влажной, липнущей.

Совсем не так, как там. Там жара была сухой, убийственной, выпивала из тебя к полудню все соки. Там мы лизали поутру броню, на которой выступала роса, слизывали капли с травинок. Там речушка корчилась между камней, иссыхая день ото дня, но днем к ней было нельзя, пологий берег простреливался. Он и ночью простреливался, минометы шмаляли наугад, на кого бог войны пошлет, но шансы все-таки от нуля прыгали вверх, к отметке «80 %» и ночью мы ползали к речке. читать дальше